#thebindingofisaac #фог_пишет

Экватор по Айзеку достигнут, половина достижений пройдена. Признаться, это было куда сложнее, чем я думал. С одной стороны, в игре ещё куча +- репетативных вещей, типа "победить x персонажем y босса", которые можно периодически брать, продвигаясь в закрытии игры. С другой стороны, остаётся все меньше достижений, которые можно относительно просто получить. К примеру, я полностью закрыл двух персонажей (т.е. прошёл за них всех боссов на высокой сложности). Но эти персонажи являются настоящей имбой (особенно, Порченная Лилит, с её выстреливающим из пуза эмбрионом), за которую просто приятно играть. Как сделать то же самое за менее сильных персонажей, или тем более за откровенный мусор - я вообще не представляю. То же касается и экрана испытаний, там остались только самые ублюдские челленджи, прохождение которых не заходило у меня дальше, чем на 30-40%.

-*-

Вообще, накопилось достаточно много мыслей по Айзеку за это время. В первую очередь, по сюжету игры, или, точнее, по её посылу. Должен отдать Эдмунду должное, он смог меня удивить даже спустя 250 часов игры. Суть в финале игры, в этапе восхождения, а также в финальных боссах. На первый взгляд мне показалось, что игра просто навалила новых деталей лора, чтобы сделать изначальный сюжет более цельным. Но на самом деле, Эдмунд провёл настоящую деконструкцию изначальной фабулы, и это, лично для меня, перевернуло в игре всё примерно на 180 градусов. С самого начала игры, и каждый следующий её час, мы только и слышим про Айзека, и его безумную маму, которая однажды схватила нож и пошла убивать сына. Мы побеждаем Маму как босса, бесчисленное количество раз. Для нас тот факт, что она является чудовищем, особо не поддаётся сомнению, ведь, согласитесь, нормальный человек не стал бы приносить в жертву своих детей по воле голосов к голове? И всё же, финал игры, на пару с некоторыми концовками, показывает другую, изнаночную сторону сюжета, где Мэгги не безликий монстр, а отчаявшаяся женщина. У её сумасшествия появляется осязаемая причина, и она несколько шире, чем отдельная личность или негативный фактор - так просто сложилась её жизнь. И даже Айзек в этой истории, в том числе, выступает источником боли. Но если задуматься ещё сильнее, и обратить внимание на некоторые разрозненные сцены из пары концовок, то можно и вовсе прийти к вопросу, который меняет всё восприятие произошедшего (ударный спойлер, если что): а пыталась ли мать Айзека вообще его убить?

-*-

По итогу, Эдмунд, размашистыми мазками, рисует в некоторых аспектах весьма жизненную и пугающе правдоподобную картину, которая становится тем реалистичнее, чем дольше мы её рассматриваем. Из жуткой артхаусной истории про сумасшедшую мамку, эта игра, со временем, начинает восприниматься как грустная бытовая драма, где нет главных злодеев или уродливых монстров, только одни жертвы обстоятельств, и фатально невезучее стечение событий. Когда сюжет развивается для играющего так в течении пары десятков часов, это вроде как воспринимается не таким откровением. Но когда твой путь по игре преодолел отметку в 200 часов, то просто диву даёшься, насколько сильно эта игра меняет свой облик для играющего, если сравнивать первые часы игры в неё с последними. И в результате, увидев всю картину целиком, остаётся только задумчиво смотреть в экран и испытывать катарсис, подарить который может далеко не каждая сюжетная игра. И это в Айзеке, где нужно стрелять слезами по огромному живому плотоядному говну. Эх, Эдмунд Макмиллен, you little fucker... Мне ещё пол игры закрывать, с ума сойти. Под конец я окончательно ёбнусь мозгами, и буду как герой в Интерстелларе - летать в пятимерном пространстве и закрывать одновременно все челенджи в игре.